Как уравнять весы правосудия
АДВОКАТ № 7(287) 2015
Несколько лет назад и в российскую юридическую практику вошло понятие досудебного соглашения о сотрудничестве. Полагаю, что принимая Федеральный закон от 29.06.2009 г. № 143-ФЗ, дополнивший УПК РФ главой 40.1 законодатель исходил из принципа гуманизма, свойственного российскому уголовному и уголовно-процессуальному праву, и преследовал благую цель.
Ожидалось не только облегчение деятельности органов следствия и сокращение срока расследования, но и более качественное расследование преступлений. Получение от обвиняемого информации об обстоятельствах происшедшего также предполагала значительную экономию средств и времени при сборе доказательств. Подразумевалось стимулирование обвиняемого к оказанию содействия в установлении картины происшедшего.
Реалии практики отечественных криминалистов указали на некоторые особенности таких сделок и их результаты. Действительно, приходится вспоминать цитату дальновидного философа Жана-Жака Руссо: «Мудрый законодатель начинает не с издания законов, а с их пригодности для данного общества».
В уголовном процессе от имени государства сторону обвинения представляет группа государственных органов и должностных лиц, осуществляющая уголовное преследование и представляющее обвинение в суде.
В действующем УПК РФ отсутствует правовая норма, аналогичная статье 20 УПК РСФСР, предполагавшей всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств дела. Из этого явствует, что следователь теперь не обязан вкупе с уличающими обвиняемого обстоятельствами выявлять и оправдывающие. Задачей правоохранительных органов является раскрытие преступления, а также закрепление доказательств вины фигуранта.
В свою очередь, адвокат обязан активно защищать своего доверителя и следить, чтобы сторона обвинения не нарушала его права. При этом адвокат не только действует в интересах своего доверителя, но и связан позицией последнего. В силу весьма специфического положения и зачастую юридической безграмотности доверителя, на адвоката возлагается миссия помощи в определении правовой позиции по делу и последовательности действий. Таким образом, роль защитника в уголовном процессе определена однозначно.
Адвокат обязан разъяснить клиенту положения статьи 51 Конституции РФ, позволяющие ему не только не давать против себя показания, но и не оказывать иное содействие органу следствия. Свою позицию о спорной функции защитника при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве автор статьи излагал ранее («Российский адвокат», № 3-2015).
В законе отсутствует норма, обязывающая сторону обвинения заключить с обвиняемым соглашение о сотрудничестве при поступлении его ходатайства. Поэтому как предшествующие устные собеседования, так и последующее положительное решение о заключении сделки осуществляются только при наличии у органа следствия надобности в получении ранее неизвестных сведений от обвиняемого.
Очевидной является заинтересованность органов следствия в заключении такой сделки, позволяющей получить более полные сведения об обстоятельствах совершенного преступления и совершивших его лицах только в случае неполных знаний о картине происшедшего события.
На практике это осуществляется путем убеждения сотрудниками правоохранительных органов фигуранта о положительной для него перспективе при решении вопроса о назначении наказания. У обвиняемого складывается впечатление, что факт совершения им преступления уже установлен. После контактов с оперативными сотрудниками и со следователем он начинает взвешивать «за» и «против» их предложений о чистосердечном признании.
Возможны и иные поощрительные меры со стороны обвинения, в том числе путем принимаемых на стадии следствия процессуальных решений, к примеру – при избрании меры пресечения или при продлении срока содержания под стражей.
Такой рычаг психологического воздействия на обвиняемого довольно эффективен и используется, невзирая на противоречие позиции Европейского Суда по правам человека, изложенной в Постановлении от 28.05.2009 г. по делу «Кокошкина против России» (Kokoshkina v. Russia), жалоба N 2052/08: «она не была обязана сотрудничать со следственными органами, и ее нельзя винить в том, что она хотела в полном объеме осуществить свое право на молчание (Постановление от 01.06.2006 г. «Мамедова против России» (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05).
В такой процессуальной обстановке каждый попадающий под уголовное преследование человек встает перед нелегким выбором. И велик для него соблазн облегчения участи, как и опасение упустить свой гипотетический шанс. Ведь со времен Ветхого Завета провозглашено: «Скрывающий свои преступления не будет иметь успеха; а кто сознается и оставляет их, тот будет помилован» (ПС 28:13).
Из профессионального опыта усматривается, что обвиняемый старается не упустить даже малейшую возможность облегчить свою участь. Попавший под уголовное преследование человек рассчитывает на помощь своего защитника. После трудных размышлений, обвиняемый нередко обращается к адвокату с просьбой дать правовой совет по поводу его конкретной ситуации. Более того, он просит дать оценку его шансам на судебное милосердие при деятельном раскаянии.
По мнению автора, в этом случае адвокат вынужденно осуществляет для органа следствия вспомогательную функцию, поскольку обязан дать клиенту вразумительную юридическую консультацию. По сути, адвокат способствует клиенту в принятии решения о признательных показаниях, независимо от своей точки зрения и прежней позиции защиты.
Конечно, нельзя вести речь о некой трансформации защитника, но подробное изложение им правовых норм может значительно усилить позицию следователя, убеждающего фигуранта в правильности именно такой линии поведения. Необходимо также отметить двойственность природы показаний обвиняемого, которые одновременно становятся как доказательствами по делу, так и средствами защиты от предъявленного обвинения.
С точки зрения автора, сотрудничество со следствием граничит с деятельным раскаянием, под которым принято понимать активное положительное поведение обвиняемого, выразившееся в способствовании раскрытию преступления и устранению им вредных последствий содеянного. Иными словами говоря, позитивную постпреступную деятельность обвиняемого.
Следует отметить, что не так давно законодателем регламентировано прекращение уголовного преследования в связи с деятельным раскаянием, ч. 2 ст. 28 УПК РФ редактировалась Федеральными законами от 27.07.2006 N 153-ФЗ и от 27.07.2006 N 153-ФЗ. В этом случае стороной обвинения дается самостоятельная (читай – досудебная) оценка общественной полезности действий обвиняемого.
Так или иначе, органом следствия субъективно учитываются искренность и правдивость обвиняемого в изложении всех обстоятельств дела. При этом особой роли не играют побудительные мотивы, будь это даже его страх перед неотвратимостью наказания. Основным является фактор добровольности при принятии решения, осуществляемый обвиняемым при заключении такой сделки по чьему-либо совету или по собственной инициативе.
С помощью авторитетных лингвистов постараемся разобраться, насколько приемлем в уголовном процессе термин «сотрудничество» для обвиняемого. И узнаем, что «сотрудничать – работать, действовать вместе, принимать участие в общем деле» (С.И.Ожегов и Н.Ю.Шведова, Толковый словарь русского языка, Российская Академия наук, Институт русского языка им. В.В.Виноградова, Москва, «Азбуковник»).
А термин «сотрудник – тот, кто работает вместе с кем-л., помогает в каком-л. деле; помощник» (С.А.Кузнецов, Современный толковый словарь русского языка, Российская Академия наук, Институт лингвистических исследований, Санкт-Петербург, «Норинт»).
Из этого можно заключить, что должны совпадать интересы участников сотрудничества, т.е. следователя и обвиняемого; при этом явно вызывает сомнение единство их целей. Автор статьи затрудняется определить место адвоката в этой энигматичной процессуальной модели.
Начинается стадия конкретных целенаправленных действий обвиняемого по исполнению условий сделки, по описанию обстоятельств преступления и изобличению других соучастников. Продекларированная законом состязательность сторон обвинения и защиты, предполагающая их процессуальное противоборство, де-факто нивелируется.
Деятельность адвоката после сделки подзащитного со следствием вовсе не становится декоративной, потому как ему по-прежнему надлежит попытаться найти оправдывающие либо смягчающие вину подзащитного обстоятельства. Ведь в любом случае участие адвоката в процессе регулируется безусловным применением принципа: feci quod potui, faciant meliora potentes (я сделал все, что мог, кто может - пусть сделает лучше).
Ожидающий неминуемую ответственность за совершенное деяние, человек зачастую стремится уменьшить пределы предъявленного обвинения. Поэтому немалые трудности проявляются при установлении истинной картины исследуемых событий, если фигурант старательно преуменьшает свою собственную роль и перекладывает бремя ответственности на соучастника. Либо это делают двое или более соучастников. Исключен ли у обвиняемого стимул к оговору другого лица, чтобы избежать сурового наказания?
И удивить таким раскладом никого не удастся. Вспомним Новый Завет: «Когда ты идешь с соперником своим к начальству, то на дороге постарайся освободиться от него, чтобы он не привел тебя к судье, и судья не отдал тебя истязателю, а истязатель не вверг тебя в темницу» (Лк. 12:58).
Следует отметить, что заключение досудебного соглашения о сотрудничестве с одним или несколькими из обвиняемых так же является правом, а не обязанностью прокурора. Но ситуация становится тупиковой в случае заключения упомянутой сделки с двумя обвиняемыми, дающими различные показания об обстоятельствах преступления, со спорным указанием на роль и место каждого из соучастников.
После поступления дела с обвинительным заключением прокурор оценивает не только предоставленную каждым из обвиняемых информацию, но и соотношение информации между собой и делает выводы о достоверности тех или иных сведений.
Признавая по своему усмотрению одни доказательства достоверными и отвергая другие как сомнительные, прокурор делает выводы об исполнении (неисполнении) обвиняемым условий досудебного соглашения. Как в давние времена говорил Император Всероссийский Петр I: «За признание — прощение, за утайку — нет помилования». К тождественному решению прокурора может подвигнуть и несогласие обвиняемого с предъявленным обвинением.
Прокурор может прийти к выводу о сообщении обвиняемым ложных сведений, в таком случае он вынесет негативное представление о несоблюдении обвиняемым условий и невыполнении обязательств, предусмотренных досудебными соглашениями о сотрудничестве. Из чего следует, что содействие следствию не что иное, как юридический факт.
В представлении прокурора должны приводиться конкретные доказательства исполнения (неисполнения) обвиняемым условий досудебного соглашения. Однако для прокурора не существует помех для вынесения такого постановления с простым перенесением нужного фрагмента из досудебного соглашения.
Для стороны защиты нереально опровержение упомянутых выводов прокурора либо формального (немотивированного) текста постановления на досудебной стадии следствия. Опять-таки напрашивается цитата из знаменитой книги «Процесс» Франца Кафки: «Речь идет о двух совершенно разных вещах: о том, что сказано в законе, и о том, что я лично узнал по опыту, и путать это вам не следует».
В главе 40.1 УПК РФ отсутствует прямой запрет на вынесение прокурором представления об особом порядке проведения судебного заседания и вынесения судебного решения по уголовному делу в отношении только одного из обвиняемых, с которыми было заключено досудебное соглашение о сотрудничестве.
Возникают труднопреодолимые вопросы: допустимо ли после окончания предварительного следствия выделение уголовного дела в отношении одного из обвиняемых для рассмотрения в суде в особом порядке? И возможно ли рассмотрение уголовного дела в суде при одновременном вынесении прокурором противоположных процессуальных решений в отношении двух обвиняемых?
По мнению Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2012г. № 16, существенным нарушением уголовно-процессуального закона является направление в суд уголовного дела по обвинению нескольких лиц, с одним или с несколькими из которых заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, а с остальными обвиняемыми таковое не заключено.
Часть 1 ст. 317.4 УПК РФ позволяет выделять в отдельное производство уголовное дело «в отношении подозреваемого или обвиняемого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве». Созвучна ей ч. 1 ст. 154 УПК РФ, содержащая исчерпывающий перечень оснований для выделения из уголовного дела в отдельное производство другое уголовное дело.
Пленум Верховного Суда РФ в своем Постановлении от 28.06.2012 г. № 16 обобщил сложившуюся судебную практику и указал, что если судом установлено, что подсудимым были представлены ложные сведения или сокрыты от следователя либо прокурора иные существенные обстоятельства совершения преступления либо его содействие следствию заключалось лишь в сообщении сведений о его собственном участии в преступной деятельности, судебное разбирательство назначается в общем порядке.
Из сказанного можно заключить, что прокурор до начала судебного разбирательства предопределяет степень виновности каждого из подсудимых по уголовному делу. К компетенции прокурора также относится определение от имени государства меры наказания для подсудимого.
Вряд ли кто усомнится, что при одновременном поступлении в суд обоих дел намного быстрее будет рассмотрено дело в особом порядке. А подсудимый по этому делу будет давать показания в качестве свидетеля в процессе по обвинению своего соучастника.
Акцентирую внимание на том, что такой свидетель/осужденный в ходе предварительного следствия имел возможность любым способом защищать свои интересы и не мог быть подвергнут уголовному преследованию даже при установлении факта ложных показаний. Кроме того, он ранее уже был ознакомлен со всеми материалами дела при выполнении действий в порядке ст. 217 УПК РФ и для него не представляет труда корректировать свои показания.
Общеизвестны исключительные полномочия суда по признанию лица виновным в инкриминируемом ему уголовном преступлении. В довершение всего, при принятии решения суд не связан позицией обвинения или защиты. Вне всякого сомнения, преюдициальная сила обстоятельств, установленных судебным актом, не распространяется на обстоятельства, вызывающие сомнение у суда, в производстве которого находится уголовное дело.
Обеспечивая своим гражданам равный доступ к правовой системе, государство предполагает и предоставление равных возможностей при осуществлении защиты каждого из подсудимых. Вместе с тем, некоторый процессуальный приоритет образуется у первого из привлеченных к суду, поскольку невозможен гемининглект предшествующего приговора, вступившего в законную силу.
Вновь возникают риторические вопросы: а не усматривается ли вероятность ущемления законных прав и интересов подсудимого? И в ходе судебного разбирательства в первой инстанции сколь велики шансы признания ошибочными выводов другого суда?
Конечно, заключение досудебного соглашения с одним из обвиняемых и последующее признание им своей вины не может являться доказательством вины иного лица. В соответствии с положениями ст. 90 УПК РФ приговор или иное судебное решение не могут предрешать виновность лиц, не участвовавших ранее в рассматриваемом уголовном деле. Тем не менее, как следует из определения Конституционного Суда РФ от 23.12.2014 г. N 2951-О, в судебном разбирательстве случается оглашение показаний другого обвиняемого, заключившего досудебное соглашение со следствием.
При вынесении приговора обязательно должны учитываться и аргументы стороны защиты (лат. argumentum - фактические обстоятельства (Л.П.Крысин, Толковый словарь иноязычных слов, Москва, Издательство «ЭКСМО»).
Так, в Постановлении от 15.01.2009 г. по делу «Менчинская против России» (Menchinskaya v. Russia), жалоба N 42454/02, сказано: «Европейский Суд напоминает, что принцип равенства сторон является одним из элементов более широкого понятия справедливого судебного разбирательства в значении пункта 1 статьи 6 Конвенции. Он требует «справедливого равновесия сторон»: каждая сторона должна иметь разумную возможность представить свою позицию в условиях, которые не создают для нее существенного неудобства по сравнению с другой стороной.»
Иными словами говоря, желательно не только уравнять весы правосудия, но и обрести правило вершения суда от имени Фемиды, а не Немезиды.
05.12.2014 года Президент РФ В.Путин на встрече с членами Совета при президенте по развитию гражданского общества и правам человека заявил: «Мы, безусловно, должны совершенствовать нашу судебную систему, причём совершенствовать её именно как независимую ветвь власти. От этого в значительной степени в будущем будет зависеть устойчивость нашего государства. Чувство справедливости, которое возникает у гражданина после рассмотрения в суде его дела, является чрезвычайно важным для общего самочувствия государства, для его устойчивости.»